Дмитрий Трунов

Краткое содержание монографии

Настоящая монография представляет собой продолжение предыдущей книги «Введение в феноменологию самопознания». Главная цель этой части исследования — обратить более пристальное внимание на процесс самопознания в контексте отдельных феноменальных регионов самобытия. Принятое здесь деление самобытия (экзистенциального опыта, опыта собственного существования) на феноменальные регионы несколько условно, хотя и имеет свою логику. Во-первых, опыт самобытия делится на две региональные категории: пространство самобытия (локализованное самобытие) и история самобытия (историческое самобытие); во вторых, каждая категория в последующем делится на две подкатегории: пространство самобытия — на психический и телесный опыт, история самобытия — на поступок и жизнь.

Так же как и первая часть, данное исследование опирается на методологические принципы, выработанные в рамках феноменологии Э. Гуссерля; при этом подход Гуссерля получает свое развитие в диалоге с другими философскими концепциями, как то: философская антропология (Х. Плеснер, А. Гелен, М. Шеллер, Э. Канетти и др.), экзистенциальная философия (М. Хайдеггер, Ж.-П. Сартр и др.), философская герменевтика (Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, Г.-Г. Гадамер, П. Рикер), постструктурализм (Ж. Лакан, М. Фуко, Ж. Делез, Ж. Деррида), а также концепции отечественных философов (Г.Г. Шпет, М.М. Бахтин, В.С. Библер, В.В. Бибихин, В.А. Подорога и др.) и психологов (Л.С. Выготский, С.Л. Рубинштейн, А.Ш. Тхостов и др.).

В первой главе рассматриваются четыре основания экзистенциального самопознания: 1) онтическое основание: сейчас-сущее; 2) трансцендентальное основание: самопознающий субъект; 3) интерсубъективное основание: другие люди; 4) дискурсивное основание: язык, символы, культура. Описывается процесс обретения самобытия («интерпретация сейчас-сущего в направлении к самобытию-в-мире») и дифференциация самобытия на вышеуказанные регионы. Во второй главе рассматривается феноменология телесного опыта, то есть имманентных переживаний, которые человек связывает со своим телом. Отправными источниками для феноменологического исследования телесного опыта послужили работы Э. Гуссерля, Х. Плеснера, М.М. Бахтина, Ж. Лакана, Ж. Делеза, Ж. Деррида, А.Ш. Тхостова, В.А. Подороги и других авторов. Феноменальное тело («телесность») имеет, во-первых, дискурсивную природу, то есть опирается на существующие в культуре языковые практики, описывающие жизнь тела, а во-вторых, интерсубъективную природу, поскольку воспринимается человеком через других людей, которые впервые сообщают ему о его теле, как, впрочем, и о нем самом. В телесном бытии человека можно выделить феноменальные модусы — своеобразные способы (формы, структуры, позиции) осмысления телесности, которые интегрируются в совокупное переживание собственного тела («мое тело»), — а также различные функциональные регионы, например, границы, центр и основание тела, которые также обсуждаются в данной главе.

В третьей главе рассматривается познание человеком своего психического опыта. При анализе этого региона самобытия были использованы работы Э. Гуссерля, Х. Плеснера, А. Гелена, О. Шпенглера, Э. Фромма, К. Юнга, А. Маслоу, М.М. Бахтина, Л.С. Выготского, а также исследования лингвистов А. Вежбицкой, Дж. Лакоффа, М. Джонсона, Ф. Уилрайта, А. Ричардса и других авторов. Психический опыт понимается как регион самобытия, обычно феноменально противопоставляемый телесному опыту — это так называемая «душа», «психика», «сознание». В образовании (сознании) психического опыта, безусловно, значительную роль играет язык («дискурсивные практики»). Язык естественным и незаметным образом структурирует психический опыт, в частности он представляет его в виде своеобразных объектов («эмотивных», «интроспективных» концептов), которые можно разделять на составные элементы или, напротив, собирать в новые единства под новыми названиями. Существующий в сознании психический опыт не может быть представлен иначе, как в иносказательной форме, поэтому отдельное внимание посвящено метафорической феноменологии психического опыта.

В четвертой и пятой главах рассматриваются исторические регионы самобытия: поступок и жизнь. При описании этих регионов были использованы работы Х. Плеснера, М. Шеллера, Ж.-П. Сарта, Э. Фромма, Х. Ортеги-и-Гассета, В. Франкла, Р. Анкерсмита, Г.Г. Шпета, М.М. Бахтина, В.С. Библера, В.В. Бибихина, и других авторов. Поступок — это атом исторического самобытия, в котором присутствует смысл, подобно тому как высказывание есть минимальная смысловая единица дискурса. Поступком является не только осмысленное действие, но также слово, мысль, чувство. Взгляд на поступок как на внешнее выражение чего-либо внутреннего связан с позицией внешнего наблюдателя, этому взгляду противопоставляется феноменологическая концепция поступка, в которой форма и содержание поступка составляют неразрывное единство. Поступок есть утверждение самобытия, осуществляющееся в диалоге с Другим и с самим собой. В связи с этим необходимо говорить о диалогической и нарративной природе поступка.

Совокупность всех поступков образует жизнь человека. Поступок и жизнь — это регионы самобытия, связанные друг с другом по типу герменевтического круга: идея жизни высвечивается в череде поступков, и каждый поступок получает свой смысл в контексте жизни в целом. Особое внимание уделено понятию смысла жизни. В частности, смыслы самобытия делятся на две группы: имманентные и трансцендентные смыслы. Самобытие опирается как на имманентные, так и трансцендентные смыслы, однако если имманентные смыслы абсолютны, то для понимания трансцендентного смысла жизни необходимо выйти за пределы самобытия, осуществить самотрансценденцию, то есть взглянуть на свою жизнь с позиции более масштабного субъекта смысла, нежели собственное бытие. В связи с этим подвергается феноменологической критике понятие самотрансценденции, а также производится деление на естественную и феноменологическую веру. В заключение дается феноменологический анализ смерти как предела самобытия.

Несмотря на концептуальную и методологическую связь данной работы с предыдущей, она может рассматриваться как отдельное и в определенном смысле самодостаточное исследование. Одновременно с этим данную работу можно рассматривать как своеобразный иллюстративный материал для концепции множественного «Я», представленной в предыдущей монографии.